Близнец тряпичной куклы - Страница 77

Он думает, что я собираюсь его отослать! В этот момент озарения Тобин чуть не выложил Ки все — и про Брата, и про куклу, про свою мать, про мокрую ночную рубашку, брошенную в угол у двери… Однако восхищение, которое он прочел в глазах старшего мальчика, не позволило ему признаться в собственных страхах. Вместо этого он пожал плечами и сказал:

— Его все боятся, даже Аркониэль. Я привык к нему, вот и все. — Тобину хотелось пообещать Ки, что Брат больше никогда не навредит ему, но в этом он еще не был уверен, а лгать не хотел.

Ки встал на колени и коснулся рукой лба и сердца в солдатском приветствии.

— Все равно я считаю, что ты — храбрец, и если ты принимаешь мою службу, то я клянусь Сакором и Иллиором, что буду верен тебе до смерти.

— Я принимаю твою службу, — сказал Тобин, чувствуя себя глупо, но одновременно испытывая гордость. У Ки не было меча, который он мог бы протянуть Тобину, поэтому они просто пожали друг другу руки, а потом снова закутались в одеяла.

Тобин, хоть и был еще ребенком, понял, что между ними свершилось нечто важное. До смерти, сказал Ки. Эти слова вызвали у Тобина мечты о том, как они с Ки плечом к плечу скачут в бой под знаменем отца Тобина.

Нужно только, чтобы кукла оставалась спрятанной. Нужно, чтобы никто не узнал, что происходит в башне.

Там моя мама, запертая в башне.

Пережитый недавно ужас снова обрушился на Тобина, и он прижался спиной к Ки, радуясь, что рядом кто-то есть. Он никогда больше не пойдет в башню. Там Ариани, она ждет возможности поймать его. Но дверь в башню заперта, и Брат никому не позволит туда войти.

Брат предостерег его, и теперь никто не узнает его секрета. У Ки никогда не будет такого выражения лица, какое показал Тобину Брат в видении.

— Тобин, — сонно пробормотал Ки.

— Что?

— Ты говорил, что этот твой призрак — мальчик?

— Да. Я называю его Братом.

— А-а… А то я слышал, что это девочка.

— Э-э…

Тихое посапывание Ки наконец усыпило Тобина, и ему приснился сон о том, как они с Ки едут на запад, чтобы увидеть Эро и море.

Глава 24

После того как обитатели замка закончили свои дневные дела, Аркониэль предложил Айе пройтись по лужайке, как они с Риусом гуляли за два месяца до того. В ту ночь над лужайкой кружили летучие мыши, в траве мерцали светлячки, у берега квакали лягушки.

Сегодня и лужайка, и лес были безмолвны, лишь изредка в лунном свете с охотничьим криком пролетала сова. Было очень холодно, и резко очерченные тени волшебников ложились на покрытую инеем траву. Айя и Аркониэль двинулись по тропинке, протоптанной вдоль берега работавшими в замке строителями. Лес и далекие горы сияли белизной в лунном свете, вдали у немногих шатров каменотесов, еще не покинувших замок, тлели угли костров. Большая часть работ уже была закончена, и рабочие собирались уезжать, беспокоясь о том, чтобы добраться до города прежде, чем выпадет снег.

Утренняя встреча с Лхел все еще занимала мысли Аркониэля. Прогуливаясь с Айей, молодой волшебник пытался найти слова, которые точно описали бы случившееся.

— Что ты думаешь о своем новом занятии? — спросила Айя прежде, чем Аркониэль решился заговорить о Лхел.

— Мне кажется, что я не очень умелый учитель. Тобин совсем не любит моих уроков, насколько я могу судить. Ему подавай только занятия военным делом и охоту. Он ни о чем другом не говорит, как только о том, что станет воином. — Даже наедине друг с другом они продолжали соблюдать осторожность и говорили о Тобине как о мальчике.

— Значит, он тебе не нравится?

— Ничего подобного! — воскликнул Аркониэль. — Он умненький, а уж скульптор какой замечательный! Видела бы ты фигурки, которые он вырезает. По-моему, мы больше всего были довольны друг другом, когда вместе наблюдали за работой ремесленников и строителей.

Айя усмехнулась.

— Значит, все-таки не только «военное дело и охота»? Умный учитель должен найти способ воспользоваться подобными интересами. Чтобы построить арку или распланировать фреску на стене, нужно хорошо знать математику. Составление красок — это уже почти алхимия. А чтобы правильно изображать живые существа, требуется много знать о них.

Аркониэль поднял руки, признавая свое поражение.

— Да, я вижу: я был совершенным чурбаном. Постараюсь начать с ним все заново.

— Не суди себя слишком сурово, мой мальчик. В конце концов, ты учишь не юного волшебника, а будущего вельможу. Даже став правителем, Тобин никогда не будет нуждаться в тех же знаниях, что и мы. Половина жителей Дворцового холма не может написать ничего, кроме своего имени. Должна сказать, что очень одобряю взгляды Риуса на грамоту: в Эро только и слышишь, как благородные господа и дамы называют ее делом писцов. Стоит научить всех этих красавиц читать, и половина образованных купеческих дочерей окажется не у дел. Нет, ты продолжай начатое и научи Тобина, чему сможешь, в тех областях, которые ему пригодятся в будущем. История и география — ты ведь хорошо их знаешь. Мальчику нужно бы хоть немного поучиться музыке и танцам, прежде чем ему придется явиться ко двору…

— Ты что-нибудь слышала? Думаешь, его скоро туда потребуют?

— Нет, но это неизбежно случится рано или поздно, разве что Риус пожелает выставить его перед царем полным идиотом. Это, когда наступит решающий момент, сделало бы нашу задачу гораздо более трудной. Нет, мне кажется, следует ожидать, что появление при дворе со временем станет необходимым. Тобину сейчас исполняется десять лет. Я сказала бы, что три года — это лучшее, на что мы можем рассчитывать, — скорее даже меньше, ведь Тобин — царский родич. — Айя, хмурясь, помолчала. — Молю богов, чтобы у Тобина было время подготовиться к своей роли до того, как ему придется в ней выступить. Заранее мы ничего не можем знать.