Близнец тряпичной куклы - Страница 26

— Да, придется ехать по суше, — рассеянно ответил Риус. По выражению его глаз Тобин понял, что отец думает уже о войсках, провианте и конях. Только об этом теперь и будут говорить они с Фарином, пока не придет время отправляться в путь.

— Почему Пленимар всегда затевает войны? — спросил Тобин. Из-за этих чужестранцев всегда неприятности, а отцу приходится надолго уезжать… Всего через несколько недель празднество Сакора, и войскам, и вместе с ними князю, наверняка придется выступить, не дождавшись его.

Риус взглянул на сына.

— Помнишь, я показывал тебе карту Трех Царств, лежащих вокруг Внутреннего моря?

— Помню.

— Ну так вот, когда-то это было одно царство, и правили им цари-жрецы, иерофанты. Их столица была в Беншале, в Пленимаре. Давным-давно последний иерофант разделил царство на три части, но пленимарцам это никогда не нравилось, они всегда стремились подчинить себе все земли.

— Когда я смогу отправиться на войну с тобой вместе? Фарин доволен моими успехами.

— Так он мне и говорил. — Риус прижал к себе сына, но улыбка его ясно говорила «нет». — Вот что я тебе скажу. Как только ты вырастешь достаточно, чтобы носить мою запасную кольчугу, тебе можно будет отправиться со мной вместе. Пойдем посмотрим, впору ли она тебе.

Тяжелая кольчуга всегда висела на подставке в спальне князя. Конечно, она оказалась очень велика мальчику, не говоря уже о том, что в ней он не мог сдвинуться с места, а кольчужная шапка налезала ему на глаза. Риус, смеясь, надел на голову сына шлем — Тобину показалось, что на него надели один из котелков поварихи; планка, защищающая нос, кончалась ниже его подбородка. Несмотря ни на что, сердце его забилось быстрее, когда он представил себе, каким высоким и сильным станет в один прекрасный день; тогда доспехи будут ему в самый раз.

— Что ж, ясно: пройдет немного времени, и все это тебе потребуется, — усмехнулся Риус. Он перетащил подставку в спальню Тобина и весь вечер посвятил тому, что показывал, как следует чистить и смазывать кольчугу.

Тобин все-таки надеялся, что князь задержится в замке до празднества Сакора, но через несколько дней прибыли его вассалы, Нианис и Солари, со своими людьми. Лужайка перед замком заполнилась шатрами солдат, и через неделю все они отправились в Атийон, так что Тобину предстояло праздновать середину зимы только в обществе слуг.

Несколько дней мальчик грустил, но потом Нари сумела рассеять его печаль, предложив помочь в украшении замка. Над всеми дверями нужно было развесить гирлянды из еловых веток, а на колоннах в зале укрепить черные с золотом щиты. Тобин заполнил домашнее святилище целым табуном восковых лошадок, посвященных Сакору. На следующее утро, впрочем, все они оказались сброшены на покрытый тростником пол и заменены грязными корявыми древесными корнями.

Это была любимая проделка демона, особенно ненавистная Тобину, потому что всегда очень огорчала его отца. При виде деревяшек князь бледнел и приказывал жечь в святилище благовония, чтобы очистить его от скверны. Если Тобин обнаруживал непорядок первым, он просто выбрасывал деревяшки и протирал полку рукавом, чтобы отец ничего не узнал и не огорчился.

Вот и теперь Тобин сгреб корни, бросил их в камин и отправился делать новых лошадок.

В Ночь Печали кухарка погасила все огни, кроме одной жаровни, что символизировало смерть старого Сакора, и все играли в прятки при лунном свете во дворе перед казармой.

Тобин спрятался за копной сена. Случайно глянув в сторону сторожевой башни, он заметил, что сквозь ставни пробивается свет запретного огня. Он уже несколько дней не видел свою мать и был даже рад этому, но теперь, при мысли, что она следит за ним сверху, ощутил озноб.

Неожиданно что-то тяжелое прижало его к земле, а правую щеку, как раз под глазом, пронзила жгучая боль. Невидимый насильник исчез так же мгновенно, как появился, и Тобин, спотыкаясь, вышел из-за копны, всхлипывая от испуга и боли.

— Что с тобой, голубчик? — вскрикнула Нари, хватая его в объятия.

Тобин был слишком потрясен, чтобы ответить, он только прижимался больной щекой к ее плечу, пока Нари несла его в зал.

— Кто-нибудь, зажгите свет! — приказала она.

— Но ведь Ночь Печали… — нерешительно возразила горничная Сарилла.

— Тогда принеси жаровню и раздуй ее так, чтобы было видно. Малыш пострадал!

Тобин прижимался к няне, крепко зажмурив глаза. Боль стала не такой острой, но шок от нападения все еще заставлял мальчика дрожать. Он слышал, как вернулась Сарилла, как скрипнула крышка жаровни.

— Ничего, ничего, мой маленький, позволь Нари посмотреть.

Тобин поднял голову и позволил Нари повернуть его щекой к тусклому свету. Их окружили встревоженные слуги.

— Клянусь Светоносным, это укус! — воскликнул Минир. — Принеси таз и чистую тряпицу, Сарилла. — Горничная поспешно побежала выполнять распоряжение старого дворецкого.

Тобин поднес руку к щеке и ощутил клейкую влагу.

Нари влажной тряпкой, которую принесла Сарилла, вытерла ему и щеку, и пальцы. На тряпке остались следы крови.

— Это не могла быть одна из собак, Тобин? Может быть, она спала, зарывшись в сено? — обеспокоенно спросил Минир. Собаки терпеть не могли Тобина: они рычали на него и старались убежать подальше. В замке осталось теперь только несколько старых псов, и Нари требовала, чтобы в помещение их не пускали.

— Это не собачий укус, — прошептала Сарилла. — Смотрите, ведь видно…

— Меня укусил демон! — воскликнул Тобин. Лунного света было достаточно, чтобы он мог быть уверен: за копной не пряталось никакое существо из плоти и крови. — Он повалил меня на землю и укусил!